Во горнице во новой

Во горнице во новой
Еще кто у нас холостой?
Ой люли, да ой люли,
Еще кто у нас холостой?
У нас Миша холостой,
Павлович не женатый.
Ой люли, да ой люли,
Павлович не женатый.
Еще надо подъезжать
К невестину терему.
Ой люли, да ой люли,
К невестину терему.
Как ведь Миша уходил
На высокий на терем.
Ой люли, да ой люли,
На высокий на терем,
Окошечку открывал,
Громким голосом кричал:
Ой люли, да ой люли,
Громким голосом кричал:
«Ты ведь, Катя, выйди, встрень,
Дпмитриевна, выйди, встрень!
Ой люли, да ой люли,
Димитриевна, выйди,
встрень!».
«Я бы рада, вышла, ветрела —
Буран-ветер шибко вьет.
Ой люли, да ой люли,
Буран-ветер шибко вьет.
Буран-ветер шибко вьет,
Из косы мне ленту рвет.
Ой люли, да ой люли,
Из косы мне ленту рвет».
Как-то Миша осерчал,
Со двора скоро съезжал.
Ой люли, да ой люли,
Со двора скоро съезжал.
Как ведь Катя уходила
На высокий на терем.
Ой люли, да ой люли,
На высокий на терем.
Окошечко открывала,
Громким голосом вскричала:
Ой люли, да ой люли,
Громким голосом вскричала:
«Уж ты, Миша, воротись,
Павлович, воротись!
Ой люли, да ой люли,
Павлович, воротись!».
«Я бы рад бы, воротился, —
Буран-ветер шибко вьет.
Ой люли, да ой люли,
Буран-ветер шибко вьет.
Буран-ветер шибко вьет,
Со кудрей фуражку рвет!
Ой люли, да ой люли,
Со кудрей фуражку рвет!».