Уж ты Волга наша, Воложка,
Широка ли разливалася,
Глубоко ли потоплялася?
Унесло ли, улелеяло
Три кораблика от берега,
Три кораблика от крутого.
Что и первый-то кораблик
Нагруженный был
Со духами, 'со помадами;
Что другой-то нагруженный был
Со посте л юшкою браною;
Что третий кораблик был
Со душою красной девицей,
Со душою раскрасавицей.
Оставалась ее матушка,
Оставалась ее родная
На крутом на славном бережке,
На горючем белом камушке.
Что она слезно восплакала,
Во слезах-то слово молвила:
«Воротися ко мне, дитятко,
Воротися, мое милое!
Ты оставила три ключика,
Ты оставила три золотых
Что во новой-то во горенке
На дубовом-то на столике,
Что на беленькой скатерочке,
Что на аленькой на ленточке.
Что и первый-то золоченый —
Он от батюшкиной ,волюшки,
Что второй-то золоченый ключ —
Он от матушкиной яегушки,
Что и 'третий-то золотый ключ
От девичьей от красотушки».
Широка ли разливалася,
Глубоко ли потоплялася?
Унесло ли, улелеяло
Три кораблика от берега,
Три кораблика от крутого.
Что и первый-то кораблик
Нагруженный был
Со духами, 'со помадами;
Что другой-то нагруженный был
Со посте л юшкою браною;
Что третий кораблик был
Со душою красной девицей,
Со душою раскрасавицей.
Оставалась ее матушка,
Оставалась ее родная
На крутом на славном бережке,
На горючем белом камушке.
Что она слезно восплакала,
Во слезах-то слово молвила:
«Воротися ко мне, дитятко,
Воротися, мое милое!
Ты оставила три ключика,
Ты оставила три золотых
Что во новой-то во горенке
На дубовом-то на столике,
Что на беленькой скатерочке,
Что на аленькой на ленточке.
Что и первый-то золоченый —
Он от батюшкиной ,волюшки,
Что второй-то золоченый ключ —
Он от матушкиной яегушки,
Что и 'третий-то золотый ключ
От девичьей от красотушки».
